Когда то в царстве неземном,

А может где то на Земле

Животные из рук и ног

При теле и при голове

Вели обычные дела

Рождались, строили дома,

Детей растили... И о них

Мы сочинили этот стих.

Их с давних пор людьми зовут,

Об этом мы укажем тут,

Чтоб не обидеть никого.

Пусть будет, как заведено.

Но я не стану утверждать

Разумность всех поступков их.

Не мне судить. Я лучше стих

Изволю дальше продолжать.

1.

Страною правил Вазелик.

Он был умен, он был велик,

Он был бесстрашен. Власть себе

Мечом добыл он на войне.

Он был жесток, но справедлив,

Народом искренне любим,

Он щедро жаловал чины

И всевозможные дары

За доблесть, преданность в бою.

Он в жизнь недолгую свою

Почти полмира покорил

И свой закон установил.

Его считали молодцом:

Для земледельцев и купцов

Для рыболовов и ткачей

Приемлем был порядок сей.

Его красавица жена

Была заморская княжна.

Ее, увидев в первый раз,

Страну чужую разорив,

Он был смущен. Молва лилась

Что Вазелик непобедим.

И он так думал до сих пор.

Тогда возник впервые спор

Меж ним и другом. Вазелик

Был недоволен злом своим,

Хотел уйти. Впервые крик

Владыки не был боевым...

Подарен верным другом был

Ему в походе сей трофей.

Правитель женщину любил,

Он был до гроба верен ей.

Теперь про друга. Нахидак

Искал величия в чинах.

Он дослужился до высот,

Не помню, граф он был иль лорд,

И было вверено ему

(никто не скажет почему)

Дружину царства содержать

И пополненье обучать.

Да, нужно должное отдать,

Умел он войско набирать

И глаз наметанный его

Смотрел насквозь. Ни для кого

Понятно не было, как он

В мальчишке бледном и сухом

Заранее воина смотрел.

Еще он многое умел.

Валить леса и строить храм,

Еду варить в больших котлах,

Ковать металл, и острый меч

Умел из ножен он извлечь

И им рубиться. Знал еще

О том, как раны заживлять.

Он мог, пожалуй, врачевать,

Но не любил, увы, сие.

Он много знал. В походах он

Свободно карты рисовал,

И вел дружину. По местам

И звездам путь определял.

Он был могуч, он был красив,

Знал жизнь. Жену свою любил

И многих женщин заодно.

В том был единый грех его.

И был наказан он за грех,

Наверно, тем, кто выше всех.

Ведь сын единственный его

Не знал о жизни ничего,

Был слаб душою и умом.

В происхождении большом

Не много смысла, если сын

Лишь только внешне угодил

Отцу и матери своим.

Пусть безразлично то другим,

Но это видел Нахидак,

И он завидовал в сердцах

Как Вазелика дочь росла.

Она, быть может, не была

Красы небесной. Но земной

Хватало прелести с лихвой.

Ее растила мать. Отца

Она делила со страной,

Его не видела лица

Годами. В суете земной

Он весь в походах и делах

Был больше гимном на устах.

Он был пример, он был кумир,

Она им измеряла мир.

И отличать, где день, где ночь

Ей было свыше суждено.

Она - единственная дочь

Отца - владыки своего,

Местами резала, как нож,

Местами гладила слегка,

И тонко чувствовала ложь,

Не понимая иногда.

Ей имя Ника дал отец

Победа - значило оно,

И что не сын его юнец

Не беспокоило его.

Он был красив и мать - княжна

И, значит, дочь его должна

Пленить любого красотой

Кому он трон доверит свой.

Так думал он, но для нее

Другим, казалось, бытие.

В ней жил упрямый сильный дух

И нежность хрупких женских рук

Досадна очень ей была.

Она частенько лук брала

И саблю, мня себя бойцом

И славным сыном-удальцом.

Неловки были те шаги,

Но ей жестокости ростки

И силы власть милей была,

Чем платьев пышных красота.

Встречая меч в ее руках,

Был недоволен Нахидак,

Он был ответственным за то,

Чтоб не случилось ничего

Пока властитель воевал.

Он часто Нику навещал

И выговаривал порой

За нрав неженственный такой.

А сам в казармы часто брал,

Держа поближе от себя,

И от всего оберегал,

Владыке дочь его храня.

Она училась замечать,

Как люди могут воевать.

Она смотрела много раз,

Как парни бьются до крови,

По грязи ползают, учась,

И избегают западни.

Как вслед натравленных собак

На них спускает Нахидак,

И воин, юноша еще,

Хватает нож или копье

И убивает. Эта кровь,

Его одежду окропив,

Стучит в висках "Убил, Убил",

Он это совершает вновь,

И дальше горн его зовет,

А жалость к твари сердце рвет.

Да, только в книжках и в кино

Убить так просто и легко.

Но, коль нормальный человек,

То всякую живую тварь

Своей рукой за целый век

Ты не убьешь, - и будет жаль

Тебе живого существа.

И также думала она,

Но ей хотелось доказать,

Что сможет меч в руках держать,

Что верх решительность возьмет.

Она копье с собой берет,

И в час ученья, как собак,

Травя, спускает Нахидак,

Она является пред ним,

Летит копье, и пес убит.

Не ожидал, что будет так,

Учитель был взбешен и зол.

Но время шло, - и Нахидак

В ней утешение нашел.

Все то, что сыну своему

Он был не в силах передать

Он ей отдал. И по сему,

Она, красивая, как мать,

Была ловка, как леопард,

И славно нож в ее руках

Играл, блистая острием,

И слушал руку лук с копьем,

И конь, послушен был всему,

Лишь пальцы трогали узду.

И даже ветер озорной

Казалось, слушался порой.

Учитель, что он видел в ней?

- Надежду утренних лучей,

Тепло земли и красоту

И пару сыну своему.

Да, ей гордился Нахидак,

Ее лишь имя на устах

Всечасно было у него, -

- Счастливо было время то:

Заря лучом коснулась неба,

А звонкий горн трубит подьем,

И сотня юношей встает,-

В них сила утреннего света.

И с ними вместе день она

В ученьях ратных проводила.

Она дворец не так любила,

Как ночь у жаркого костра.

2.

Огонь горит пятном во тьме,

Струятся тени по земле.

В палатках спят ученики,

И пламя шепчут языки

О том, что завтра будет смотр,

И к поединку кто готов

Наутро выступят на ринг

На выбор лучшего средь них.

Для Ники юной этот бой

Недосягаемый такой.

Дочь повелителя с отцом

Смотреть на воинов-борцов

С трибуны будет.

В этот миг

Арена флагами пестрит,

И быть похожими велит

На победителей своих.

Все молодцы по двадцать лет, -

Дружине равных в мире нет.

Боец к бойцу, к лицу лицо,

За государя своего

Они готовы воевать

И, если нужно, жизнь отдать.

Почти пол суток длился бой.

Вот победитель и герой

В кругу товарищей своих

Победный извергает крик.

Все аплодируют. С трибун,

Помимо прочих процедур,

К герою сходит Вазелик.

И лишь ему из рук своих

Дарует кубок золотой -

Признанье мощи удалой.

Играя мышцами, стоит,

Толпа сканирует ему,

Доспехи рядом положив,

Герой приветствует толпу.

Трибуны смотрит, зря на них

Лишь отражение свое,

Глядит, как сходит Вазелик,

И, вдруг, встречает взгляд ее.

Он видел Нику иногда

В занятьях спортом и борьбой,

Но тут открыл, что никогда

Не представлял ее такой, -

Карсет и кудри по челу, -

Совсем младая госпожа

Была заметно хороша,

И свой дарила взгляд ему.

3.

Герою имя было Бриз.

Быть может, матери каприз,

А может сильная любовь

Ему родила свет земной.

Со смуглой кожей принесен

Ребенок был в отцовский дом

Младою женщиной. Она

Его любила, но должна

Была оставить. Бог судья

Ее поступку. Знаю я

Немного слухов про нее:

За титул с деньгами она

Любовь с красою продала,

А после рано умерла.

- Быть может, правда в том была,

А может, полное вранье.

Дед мудрый был. Почти слепой

Он отличить не мог порой

Овцу от пса. Но видел он

Намного лет тому вперед.

Он знал людей, природу знал,

Он все заранее ожидал.

И был немного удивлен,

Что в старость внуком наделен.

Дом деда на краю села.

Кругом высокая трава

Росла. И в ней малыш порой

Терялся, прячась с головой.

И дед, смеясь, его искал,

А тот трехлетний убегал.

Шло время. В пять ему трава

Плеча касалася едва.

Бриз рос в степи. Свободный дух

Его гулял. А он пастух

Отару пас и босиком

Сминал траву. На ней ничком

Лежал, вдыхая вкус земли.

Ему шептали ковыли

О славе дедов и отцов.

Не он один среди юнцов

Желал стать воином. Лицом

Он был как тысячи других,

Но меньше силы было в них,

А он с рождения могуч

И ловок: в семь неполных лет

Был богатырь. На зависть всем

Коня держал и за рога

Ловил свирепого быка.

Он часто видел дым костра

И мясо на веретеле.

А после ужина мечтал

О том, как будет на земле

Он сохранять покой и мир.

Он ветер теплый полюбил

И отражение луны

На глади медленной воды

Ночами часто он следил,

А днями в степи пропадал.

Он рос и силу набирал

Не по годам. Уже трава

Ему касалась до бедра.

Бриз рослым был.

В двенадцать лет

Его служить отправил дед.

Бриз - добрый малый. Для него

С рожденья было суждено

Быть самым сильным, и в бою

Отвагу доказать свою.

Да, в двадцать лет он был готов

Сразиться на один с полком

И в этой схватке победить.

И так на свете может быть,

Что был указ ему один

Его дружины командир

Учитель славный Нахидак:

Что приказал, - да будет так.

В строю приказ важней всего

Для всех, не только для него.

И каждый воин, как гуру

Послушен старцу одному.

Отчизне клятву принося,

И Вазелика вознося

В стихах и гимнах, каждый знал,

Что Нахидак их воспитал.

Он был для многих, как отец.

И только лавровый венец

Он Вазелику оставлял,

Что тот, довольный, позволял.

Доверью дружбы нет конца

Считают чистые сердца.

И мы не можем их судить,

Поскольку так должно и быть

Всегда и всюду на земле.

А коли власть равна войне

И жаждет недостойных игр, -

Не мной придуман этот мир.

4.

Настала теплая пора

Под светом неба купола

Дворцов, златые, налились.

Колокола отозвались

Гласами прилетевших птиц.

Кругом по снежным склонам ниц

Течет шумливая вода

И будит землю ото сна.

Черешни цвет покрыл сады,

Слетают белые листы

И стелят под ноги ковер.

Еще прохлада серебром

Звенит. Природа ждет тепла.

А зелень сочная сама

Из почек лезет. И весной

Наполнен воздух день-деньской.

По полю скачут два коня,

Потом пьют воду у ручья

И щиплют свежую траву.

Их ноздри чувствуют весну.

Их гривы ветер озорной

Запутал. Легкою рукой

Их трепят всадники в седле.

И нет, пожалуй, на земле

Картины проще и милей:

Как объезжают двух коней

Два смелых воина: один -

Могучий сильный исполин,

Второй - некрупный гибкий стан,

Поверх расшитый доломан

Скрывает стройный силуэт, -

То госпожа в пятнадцать лет.

Прозрачный полдень. Воздух пьян

Впервые чувствами объят,

Бриз провожает госпожу.

"Пойдем, тебе я покажу,

Как я живу, в казарме ты

Такой не видел красоты", -

Она сказала. И взяла

Его за руку, повела

С собой осматривать дворец.

Стоит охрана. Молодец

Глядит, как стражи перед ней

Послушны. Спешили коней,

В палаты входят: все кругом

Сверкает златом, серебром,

По стенам чаши и мечи,

Их оттеняет лоск парчи.

Доспехи выстроены в ряд,

Одеть возможно весь отряд,

Как много их. И свет зеркал

Послушно отражает зал.

Она ведет, вот перед ним

Спокойный тихий уголок,

Трещит растопленный камин,

Бросая блики в потолок.

Листы бумаги и перо,

Горами книги на столе.

Прозрачный тюль прикрыл окно,

И вянут розы в серебре.

Сервант, огромная кровать

Укрыта пледом поперек.

Вот так смогли мы описать

Ее уютный уголок.

Она садится на кровать,

Он рядом на пол. И они

Друг друга могут понимать

Без слов.

Но слуги привели

Ее отца. Он был взбешен.

Визит им не был разрешен,

И до невинности его

Ему глубоко все равно.

Его единственная дочь

К себе приводит пастуха, -

Его глаза покрыла ночь,

Его не дрогнула рука

Взять плеть и вывести во двор,

Чтоб кровью смыть такой позор, -

И высек он обоих их,

То был великий Вазелик.

Она болела. Лето все

Так мало видели ее.

Среди казарм и лагерей

Скучали многие по ней,

Но Бриз сильнее всех скучал,

Он боли мало замечал,

Себя виня лишь одного.

Еще не трогало его

Желанье прелестей земных,

Еще не мыслил он о них,

О сексе думы не имел,

Хоть было Бризу много лет,

Но что-то жгло его внутри.

Я не толкую о любви,

Не мне судить о чувствах сих,

Я просто продолжаю стих.

Бриз много раз вокруг дворца

Бродил. Но юного лица

Ее не встретил никогда.

Он думал, знает ли она,

Что он, когда б был выбор дан,

Все розги на себя принял,

И ей желает лишь добра.

Он думал, видит ли она,

Как тень печальная его

Ночами ходит вдоль оград.

Он думал, много дней подряд

Омрачено ее чело

Глубокой грустью и тоской,

И слезы, может быть, рекой

Текут по бледному лицу.

И Бриз приблизился к дворцу.

Он смотрит в окна: пышный бал,

На дамах праздничный наряд,

Толпа мужчин при орденах,

И гости из далеких стран

Танцуют медленно вокруг.

И тут он замечает, вдруг,

Как Ника с ними говорит,

Ее наряд его слепит,

И взгляд приветливый она

Любому дарит. И уста

Забавны речи говорят,

А гости весело шумят.

И вьются рядом женихи,

Касаясь трепетной руки,

И речи сладкие твердят,

И все ее благотворят.

И в этот день зарекся Бриз,

Какой бы женщины каприз

Не встретил он за много лет,

Он не поверит в этот бред.

Он был рожден не для любви,

А для побед. И на зари

Он дрался много раз сильней,

Уже не думая о ней.

Он отрешенно шел вперед.

И Нахидак уж признает

Теперь в своем ученике

Умельца равного себе.

Поручен Бризу был отряд,

Из крепких преданных ребят.

В бою поверг врага, и он

Теперь командует полком.

5.

Его забыли мы уже.

Теперь вернемся к госпоже.

Стога колючие златые

Сложила осень по полям.

И ягод грозди наливные

Тепло впитали сентября.

Пахнуло терпким ароматом,

Вином наполнив погреба.

И вновь зеленая листва

Пожаром осени объята.

Салютом освещен дворец,

День урожая, наконец.

Ликует чернь, - Сегодня всем

Нальют бесплатного вина.

И будет праздник до утра

Не омрачаемый ничем.

Богатый край, счастливый край

На зависть всем своим врагам.

В заметный и цветущий рай,

Как не прибиться женихам.

Приходят сваты во дворец -

Послы со всех концов земли,

И принимает их отец.

А Нике песни о любви

С дарами щедрыми несут, -

Кого-то, верно, изберут.

Кого-то выберет судьба.

А Ника, бледная сама,

Увы, не рвется под венец,

Но так решил ее отец,

Хоть ей в ее шестнадцать лет

До женихов и дела нет.

И вот помолвлена она

С красивым принцем. Мать-княжна

Довольна выбором таким.

Желают гости счастья им.

День свадьбы ровно через год

Назначен. Праздничный убор

Уже готов, но время то

Ее родителю нужно

Для дел великих. Он в поход

Опять собрался. Ровно год

Есть время Нику изменить, -

Искусствам женским обучить

И показать другую власть,

О том, как пламенная страсть

Мужчину может изменить,

Наивной деве объяснить.

Ходили слухи, Нахидак

Просил за сына своего,

Но рассудительный монарх

Не внял прошениям его.

Бесспорно было, что жених

Достоин не был чести сей,

Не щедр, не знатен, не велик,

Он был не краше, не умней

Того, кто избран мужем стать

И государством управлять.

Я не скажу, чтоб Нахидак

Не понимал, что будет так,

Но он желал, и эта страсть

Не отдавать другому власть

Его сжигала изнутри,

Вину подобная в крови.

Когда бы был он молодым,

Он сам бы руку предложил.

Он был достоин, как никто,

Он воплощал собой добро,

И для страны для этой жил,

Он это право заслужил

Свершеньем многих славных дел.

Но Нахидаку много лет,

И нет от старости лекарств,

Родник любви в плоти угас,

Лишь в сердце бережно огонь

Хранит запретная любовь.

Она ж невинное дитя,

Как всплеск воды, прозрачна вся

Вмиг разлетится, выдав визг,

На миллион игривых брызг.

Мелькнуло быстро много дней.

Послушный свет живых лучей

Светит земле который год, -

И вновь сентябрь настает.

Багряный лист кладет ковер,

Раздвинул тучи небосвод,

Толпа орет: "За молодых!"

И к алтарю подводят их

Для клятвы верности. Потом

Никто не помнит не о чем,

- Гуляет целая страна.

Вином и песнями полна

Сытая ночь. Никто не спит,

И только кто-то говорит

Негромко, возле стен дворца,

О недалекости отца.

6.

Как зреет только дикий плод,

Впитавший влагу у болот,

Так зреет ненависть в груди.

И нету сил ее нести,

И есть желание одно

Увидеть этой чаши дно,

И вылить, либо расплескать.

Кому придется испытать

Такое чувство на земли,

- слова попомните мои.

Доживши до седых волос,

Учитель много перенес

Соблазнов разных, но теперь,

Он лютый и голодный зверь,

Лишь с человеческим лицом, -

Зачем родился он борцом.

За миг сменился ночью день,

Счастливый край покрыла тень,

Полк призывает Нахидак,

И Бриз - солдат в его руках,

Ведет бойцов в неравный бой,-

И пол страны объял огонь.

Трубят в рога переворот,

Вот Вазелик собрал народ

И войско, рядом новый сын

В последний бой вступает с ним

За честь, за трон и за жену.

Да, не судьба была ему

От жизни счастье получить.

Он храбро дрался, может быть,

Он был достоин стать царем,

Но смерть взяла его вперед.

За ним вступает властелин,

Не поле боя перед ним,

А город, умерший вчера,

Кругом разбитые дома

Чернеют дырами окон,

И трупы просят похорон.

По скверам женщины с детьми

Бегут куда-то в забытьи,

Уже не плачут, только страх

Стоит в печальных их глазах.

Разбита утварь. Черепки

Дворы покрыли. Чердаки

Кой где горят. И валит дым

Смолистым облаком седым.

Лишь черный ворон, чуя корм,

Сидит, укрывшись за углом.

И сам себе уже не рад

Стал Вазелик - событьям раб.

Теперь он в силах изменить

Лишь то, как долго будет жить, -

Настолько сильно Нахидак

Держал войска в своих руках.

Но не бежать, не сдаться в плен

Он не подумал. Свой удел

Он принял гордо. И в бою

Сложил он голову свою,

Чем честь и славу оправдал.

Он и теперь в чужих глазах

Достойный славный властелин.

Мы по нему сложили гимн,

И память долгая о нем

В сердцах страны его живет.

Настало время похорон.

Клич боевой затих. И горн

Гудит, скрипя "за упокой".

Смешались воины с толпой,

Чтоб в путь последний проводить,

Того, с кем можно было жить

Друзьями. - только не они

Вершат деянья на земли,

А то, быть может, никогда

Случиться не смогла б война.

Все расступились, - две вдовы

Пришли оплакивать гробы:

Стояли рядом мать и дочь

Друг с другом схожие точ в точ

В одеждах черных. И гробы

Убранством были их равны.

В них господин и господин

Один отец и муж один.

Два славных сына для страны

Лежали молча. И дары

Из лавров, лент и скорбных фраз

В последний принимали раз.

Стояли слуги - скорбный ряд.

Священник совершил обряд,

Накрыли мраморной плитой

В большой часовне городской.

Звонили час колокола,

Палили пушки до утра.

И всяк, кто мог, по ним скорбил,

Возможно, даже, кто убил.

И мы не станем их искать, -

Не наше дело обвинять.

7.

Еще не охладился трон,

Как Нахидак уж у ворот

Желает видеть мать княжну

И молодую госпожу.

Княжна в слезах целует дочь:

" Ты не пойдешь, никто помочь

Тебе не сможет против них,

Теперь не властен Вазелик".

Она не может мать унять,

Не в силах многого понять,

Но сердцем чуя правоту,

Она сбирается к нему:

За черным платьем стройный стан,

Наверх расшитый доломан,

Лук, шпага в точ, как у мужчин,-

- Не так ли ты меня учил?

Она выходит. Ровно в ряд

Шеренги воинов стоят,

И Нахидак на скакуне

Пред ними в праздничной броне.

Вот Бриз при нем, еще один -

Младой красивый господин,

Наверное, сын. На сердце вдруг

Нахлынул временный испуг,

Но отступил. Она средь них,

И громко молвит: "Вазелик

Был славным воином,

И вы, его достойные сыны,

Должны признать, что у царя

Единственный наследник - я.

Я не мужчина, но средь вас

Слабее есть во много раз.

В казармах с самых юных лет

Делили вы со мной обед,

И много раз моя стрела

Средь ваших цель свою брала.

Мы вместе грелись у костра

И жизнь прекрасная была,

Пока учитель Нахидак

Отцу был верен при делах.

Не знаю, что на них нашло,

Но это дело решено.

Отец в земле, и прах его

Не сможет править, все равно.

Я дочь его, и, значит, мне

Вы присягнете завтра все,

Кто верен долгу. А сейчас,

Я вас прошу, оставить нас.

Мне нужно думать и скорбить,

За день двоих похоронить

Весьма непросто. Знаю я,

Что есть у каждого семья,

И многих посетила смерть,

Никто не думал умереть.

И кто виновен в смерти той

Наказан позже будет мной.

Есть чувство долга. Я должна

Отмстить", - и плачет мать княжна.

И шепот ходит по рядам,

И внемлют воины устам

Прекрасной Ники. Нахидак

Не смог противиться никак,

Он - рыцарь женщинам двоим,

До завтра время уступил.

Когда бы только думал он

К чему такое приведет,

Он рта бы ей не дал открыть.

Но так, порою, может быть,

Что время несколько часов

Изменят мир наоборот,

Так неожиданно для всех.

Хоть он великий был стратег,

И через несколько минут

Уверен, что не присягнут

На завтра Нике не один,

Лишь он единый господин.

Он утром скажет пару слов

Пред строем преданных сынов,

И все признают, как один,

Что он единый властелин.

8.

Не спит расстроенная мать,

Кто станет Нике присягать,

И смотрит в душу воронье,

И мрак скрывает дочь ее.

Неслышно в сумраке ночном

Шаги, глушенные ковром,

И только слабый скрип двери,

Едва прикрытой изнутри,

Сказал, что вышла за порог

Вдова. Пусть ей поможет бог.

Она идет. Казармы вряд

Как свечи стройные стоят,

И между них одна светлей,

Охрана при подходе к ней

Берет незваную княжну,

И доложить идет ему.

"Вдова правителя у нас,

Она сама пришла сейчас,

Желает к Вам. Ее в тюрьму

Я, коль желаете, запру", -

Ему боец рапортовал.

(Учитель только задремал)

"Конечно",- думал Нахидак:

"Еще не высох мужа прах

Уже просители ко мне.

Ну ладно, хоть при голове

Ее высочество княжна,

И понимает, что должна

Теперь послушна быть ему".

"Всегда успеется в тюрьму,

Сейчас введите", - говорит,

И власть в глазах его горит.

Она, покорная, вошла

И молвит: "Долго лет была

Я Вазелику плоть и кровь.

Но знаешь ты, Моя любовь

Была не более нужна,

Чем соль. Тобою решена

Моя судьба уже давно.

Я принесла с собой вино,

Чтоб сил хватило говорить.

Я не пришла тебя любить,

Но тайну страшную свою

Тебе сегодня подарю.

Ты не расскажешь никому,

Я знаю верно, я могу

Судить об этом. Весь свой путь

Хранил ты встречи нашей суть.

Когда то ты вошел в мой дом,

Я помню слуг своих кругом,

Убитых этим вот мечом.

И ты не думал ни о чем,

Лишь только вижу смерть и страсть,

Да не пришлось мне выбирать,

Мне было больно оттого.

Не унижал меня никто

Ни разу так за жизнь мою.

Но время лечит. Подарю

Тебе я правду о любви:

Прошли болезненные дни

И, Вазелика став женой,

Я мир увидела иной,

За что тебя благодарю,

Я до сих пор его люблю.

Но Нику я люблю сильней.

Тебе я рассказать о ней

Пришла. Так слушай, дорогой,

Ребенок был зачат тобой.

Господь хранил. Я языка

Не знала раньше, - не могла

Сказать об этом никому...

А дочь понравилась ему.

В ней все мое: стать, волос, взор, -

Я отложила разговор

На много лет, и никогда

Ни слова не произнесла,

И здесь робею. Лишь вино

Мне в этом деле помогло.

Желаешь, я тебе налью,

Чтоб вместе пить за дочь свою.

Застыл учитель. "Почему

Так Ника нравилась ему?" -

Себе вопрос он задавал.

Теперь он это понимал,

А может, просто так хотел.

Он трясся. Сколько разных дел

Он натворил и сколько зла

Наделал. "Где же ты была!

Зачем молчала столько лет!" -

Вот так звучал его ответ.

Он чашу взял из женских рук:

"Дай выпью". Временный испуг

Сменился радостью в глазах.

Так был растерян Нахидак

Лишь раз, и то совсем давно.

"За дочь!" - и пьют они вино.

Так мир сложился за века,

Минута счастья коротка,

То цель далекая зовет,

То червь сомнения грызет.

И умереть в счастливый час

Дано не каждому из нас.

А Нахидаку повезло, -

Ведь яд пустило в кровь вино.

Слуга посмел войти с утра, -

Не знаю, правду ли княжна

Ему сказала обо всем,

Но не ошиблась об одном,

Что тайну страшную о ней

И о делах минувших дней

Он не расскажет никому.

- лежат два тела на полу.

9.

В казармах пронеслась молва,

Что смерть отца отомщена,

И держит слово дочь свое.

И стало много за нее

Сбираться воинов кругом

И рассуждать за табаком,

Что нету худа без добра.

И присягнули ей с утра

Ее державные полки.

А люди точат языки,

Что первым ей издан указ

Виновных привести сейчас

И на столбах повесить их

Пред всей толпой на выходных.

Народ доволен, и уже

Кричит "виват" он госпоже.

10.

Что делать, Бриз не понимал.

Я не скажу, чтоб он страдал,

Но им содеянное зло

Теперь лежало тяжело,

Как камень на его груди,

И никуда не унести

И не избавиться никак, -

Он был герой, теперь он враг.

Сдаваться он не думал в плен,

Он присягнуть уже хотел,

Но нету права у него,

И нет прощенья. Все равно,

Свое он имя сохранит, -

Посмотрим, кто же победит,

Кто Бриза сдаст ей во дворец, -

Он будет драться, наконец.

И дрался он. И много дней

Его не приводили к ней.

Неделю выполнить приказ

Пытались воины. Не раз

Убиты сами были им,

Не зря он был непобедим.

Но силы тают. К выходным

Бойцы, израненные им,

Всего побитого, в пыли,

Ей на носилках принесли.

Шесть командиров в ряд стоят,

Красивых, стройных шесть ребят

Повесят утром на столбах.

Бриз не держался на ногах,

Он очень слаб. И вряд ли он

До утра казни доживет.

Она глядит его черты:

Кровь запеклась у головы,

Ножом порезано плечо,

Здесь кровь стекает горячо,

И рана рваная в груди.

Она могла его спасти,

Когда бы повод был тому,

Но Бриз отправиться в тюрьму

Как пять других. Уже толпа

На казнь сбирается с утра.

И память возвращает ей

В горах потерянный ручей

И сильный воин на коне,

И роза вянет в серебре,

И руки теплые его,

И гнев отца - совсем давно.

В ней жалость просит уступить.

Кто не родился говорить,

Меня сегодня не поймет,

Она врача к нему зовет

И говорит: " Негоже так

Позорить наш столичный флаг.

Что будет думать наш народ,

Когда наутро мертвецов

Мы будем вешать перед ним.

И как мы это объясним?

Быть может, скажем всей толпе

Что нет сильнее на земле

Того, кто нам бесчестный враг?

Что мы поймать его никак

В нормальном виде не смогли?

Чтоб обсмеяли нас они.

Ну, нет. Извольте исцелить,

И все раненья залечить

Ему до завтрашнего дня,

Чтоб не позорили меня.

А не поможет ничего, -

Сослать на каторгу его.

И решена его судьба.

С тех пор минуло года два.

Их Бриз провел на рудниках

В сырых пещерах в кандалах.

И было время пожалеть,

Что не сумел он умереть.

Его пороли много раз,

Не то, чтоб часто за отказ

Работать. Просто оттого,

Что мало кто сильней его.

И чтобы проще удержать,

Когда захочет убежать,

Держали крепко в кандалах, -

Пускай запястья в синяках.

Привыкнуть Бриз никак не мог,

Что если кто-то занемог,

То жить ему немного дней,

А если кто-то посильней,

То дольше мучаться ему.

Попасть в обычную тюрьму,

Пожалуй, лучше для кого, -

Там тоже порят, и дерьмо

Есть заставляют на обед,

Но от мышей поменьше бед,

И воздух не содержит смог.

И Бриз однажды занемог.

Болезнь ему вонзилась в грудь.

Он с ней справлялся как-нибудь,

Но не на долго. Изнутри

Она жила в его крови

И с каждым днем свое брала.

Почти надежда умерла,

Да случай тут помог ему -

Ножовку он нашел в углу

И быстро спрятал в рукаве.

Ночами в серой тишине

Он понемногу каждый день

Свою точил ножовкой цепь,

И свой планировал побег.

Он рассмотрел за годы всех,

Знал где отмычки и мечи

Его скрывают палачи.

Он знал, где каждый ел и спал,

Где двери на ночь запирал,

А где огонь от жадных крыс

Оставлен, - все подметил Бриз.

Он знал привычки страж своих:

- Вот этот любит молодых

И их вгоняет в страшный грех;

- А этот обижает всех

И пить и есть недодает;

- А этот просто идиот,-

Себя возвысил в божество,

И порит плетью ни за что;

- А этот палкой больно бьет,

Как он вообще еще живет.

Вот завтра спилит кандалы,

Тогда на них посмотрим мы.